Дмитрий Беловецкий
Победа не за горами
Российские генералы говорят, что после окончания активных военных действий на территории Чеченской Республики для поддержания мира и
спокойствия в этом регионе достаточно будет постоянно дислоцировать здесь дивизии вооруженных сил и бригады оперативно реагирования внутренних войск. Уже,
кажется, даже принято такое решение.
А пока, по мнению военного руководства, близится к завершению последний этап антитеррористической операции - разгром бандформирований в горах и физическая
ликвидация их лидеров. Только горы отделяют федеральные войска от победы. Осталось взять несколько населенных пунктов в Аргунском ущелье и добить
разрозненные группы боевиков на горных склонах. И все?
Но мир наступает только после войны. Война в Чечне закончится не скоро.
Давя начищенными ботинками окопную глину, командующий Юго-Восточной группировкой внутренних войск генерал-майор Воронов, даже не оборачиваясь на интенсивную
перестрелку в ближайшем перелеске, орал на растерявшегося от неожиданного генеральского приезда какого-то капитана: "Быстро сюда командира бригады!"
Комбриг 12-й ОБРОН подполковник Тобашевский в тот момент был в расположении взводного опорного пункта у селения Шовхал-Берды.
БТР Р-645 выехал ему навстречу. На разбухшем от взбитой грязи горном склоне, скользя лысыми покрышками по гладким валунам, бронетранспортер не выбрался из
накатанной колеи и врезался в правое крыло десантного водовоза «ГАЗ-66», тоже забуксовавшего на подъеме.
Вылезая из искореженной кабины, обалдевший шофер смог только протяжно выговорить всего одно матерное междометие.
На что механик-водитель БТР спокойно ответил: «Тяжела дорога в горы».
Путь наверх
Правда в том, что, если войсковое подразделение стоит на открытой местности, прежде всего надо закопать бойца. В смысле: вырыть ему окоп, чтобы он смог
ходить, не пригибаясь по всему периметру обороняемой территории. Потом уже можно строить все остальные военно-инженерные сооружения и налаживать организацию
системы огня.
По этим принципам организуется и ротный опорный пункт, и взводный опорный пункт, и батальонный район обороны, и уж тем более участок обороны полка.
Поскольку не принято в ходе нынешней антитеррористической операции называть развертывание передовых подразделений и их соприкосновение с противником
фронтом, то на юго-восточном направлении линия обороны 2-й дивизии оперативного назначения внутренних войск МВД РФ с учетом рельефа местности растянута аж
на 85 километров.
Кто-то из командования Юго-Восточной оперативной группировки говорит, что это нормально и ничего страшного. Командир же 2-го ДОН полковник Ползиков каждый
день и вечером измеряет в медчасти артериальное давление и пьет пустырник. Но выхода нет: если не хватает людей, многокилометровые прорехи между опорными
пунктами перекрываются иными средствами.
Поросшее щетинистыми перелесками предгорье, где проходят возможные пути передвижения боевиков, тщательно минируются. Труднодоступные участки накрываются
беспокоящим огнем артиллерии.
И еще главное на каждом опорном пункте - хорошо организованная и отлаженная система наблюдения. Кроме часового с биноклем, наблюдение должен вести каждый
находящийся на огневой позиции. Это очень важно, потому что враг тысячными формированиями здесь не ходит. Боевики передвигаются мелкими группами. Идут след
в след. Они - партизаны.
Поэтому я в перекрестье перископа инженерной разведки внимательно рассматриваю окраину села Сержень - Юрт, которое как раз расположено у входа в Веденское
ущелье, а чуть выше над ним на лесистом склоне пионерлагерь «Чайка», он же исламский центр «Кавказ», где Хаттаб готовил своих боевиков. До села всего
пятьсот метров. Чуть ближе к опорному пункту, на тающей дороге, блокпост якутского ОМОНа. Боец роется в сумке чеченской тетки, вываливает содержимое … Потом
доложили, что у тетки нашла наркотики…
Юго-восточное направление - это дорога в горы. Хотя таких дорог в Чечне очень много. Но здесь - главная дорога в горы.
Неотвратимость бытия
Светлой февральской ночью с неправдоподобно звездным, как купол Московского планетария, небом рядовой Самокатов из 451-го оперативного полка ВВ МВД РФ,
прикрывающего участок левого фланга Юго-восточного направления объединенной группировки войск в Чечне, заступая в караул, был ранен снайперским выстрелом. В
тот момент, когда он спрыгивал с брони БТР-80, пуля неожиданно вошла ему в большую ягодичную мышцу и, не задев большеберцовую кость, оставила маленькое
выходное отверстие поначалу даже не почувствовавшего боли солдата.
Часовой упал лицом в утоптанный, смешанный с грязью, затвердевший к полуночи снег и тихонечко застонал. Больше в ту отполированную легким морозцем ночь с
неприятельской стороны выстрелов не было.
Опомнившись, бойцов ротного опорного пункта оттащили раненого в безопасное место и открыли беспорядочный огонь по близлежащим черным и лысым кустам. Остаток
ночи прошел относительно спокойно. А чуть уже рассвело, держащего все это время на промедоле Самокатова в десантном отсеке боевой машины пехоты отправили в
санчасть 2-й дивизии оперативного назначения, расположенной в уцелевшем административном здании птицефермы недалеко от освобожденного села Автуры.
Командир 2-й ДОН полковник Ползиков, человек, что редкость для кадрового военного, по жизни спокойный и взвешенный, в тот же день, отыскивая снайперскую
пулю, ковырял сапогом снег на месте ранения и тихо, но очень раздраженно спрашивал у комроты: «Значит, твоего бойца ранила в задницу?»
Командир роты говорил что-то о траектории полета пули, о вероломности и непредсказуемости врага, усталости личного состава и о последовавшем сразу же
возмездии…
Полковник Ползиков, внимательно слушая, встал в чей-то подтаявший след на склоне насыпного бруствера, откуда и велся ответный хаотичный огонь по невидимому
противнику, прикинул молча, где в лесополосе мог скрыться снайпер, потом сымитировал приземление рядового после прыжка с брони бронетранспортера, посмотрел
задумчиво на подчиненных и произнес: «А потому что это самострел».
Командир 2-й дивизии оперативного назначения ошибся. Позже военврачи доложили: угол входного отверстия таков, что нанести самостоятельно подобное ранение
вряд ли представляется возможным, тем более что на коже вокруг раны нет характерного ожога от сгоревшего пороха, который появляется при выстреле с очень
близкого расстояния. «Помощь» сослуживцев тоже маловероятна, потому что при членовредительстве выбираются, как правило, менее рискованные участки
человеческого организма…
Но сомнения полковника Ползикова понять можно.
Дело в том, что, несмотря на общегосударственную победную риторику, воевать бойцы, особенно в период боев за Грозный, отказывались целые подразделениями.
Это было, конечно, не массовое явление, но именно поэтому оказался на передовой погибший в середине января армейский генерал Малофеев, пытавшийся поднять в
атаку личный состав 22-й отдельной бригады оперативного назначения внутренних войск, штурмовавшей тогда, кажется, Заводской район чеченской столицы.
Нет, открыто никто никого не посылал. Я, например, слышал примерно такой диалог по рации:
- Как у вас?
- Нормально… Нормально… По возможности стараемся выполнить поставленную задачу…
- Надо идти вперед…
- Подошли вплотную… Здесь ожесточенное сопротивление… Дальше идти не можем…Пусть поработают артиллерия и авиация…
- Надо идти вперед!
- Не можем…
Это не саботаж. Это отсутствие личной заинтересованности в происходящем. Никуда не денешься, но и на нынешней войне единственное желание каждого «срочника»
- побыстрее отбыть воинскую обязанность и вернуться домой живым и здоровым.
Поэтому-то для них пресловутые «день за два», обещанные руководстом федеральных сил военнослужащим, участвующим в антитеррористической операции,
единственная реальная плата за фронтовые лишения. Сейчас почти все солдаты второго года службы, воюющие в Чечне, исходя из таких расчетов, считают себя
«дембелями». Воевать, естественно, они не хотят. Скажем, в 59-м оперативном полку внутренних войск, расположенном вблизи селения Бачи-Юрт, из 690 бойцов
срочной службы к 15 февраля нынешнего года должно быть уволено в запас 430 человек. Заменить их некем.
И еще, конечно, не выплачиваемые «боевые», отдать которые каждому бойцу в стотысячной группировке (рядовому составу было обещано за сутки пребывания в
районе боевых действий 850 рублей, младшему офицерскому составу-870 рублей, старшему- 920) вряд ли когда-нибудь будет возможно…
…Рядовому Дыкову, водителю-механику БТРа, смешливый подполковник Лудной, замкомандира дивизии по работе с личным составом, популярно разъясняет, почему,
несмотря на истекший, с учетом льготного исчисления, срок срочной службы, ему придется служить все 24 календарных месяца.
- Вся выслуга, дружище, обязательно зачтется тебе при оформлении пенсии. На заслуженный отдых уйдешь на несколько месяцев раньше. Понял? В личном деле и
трудовой книжке так и будет записано: участвовал в антитеррористической операции в Чеченской Республике.
Рядовой Дыков внимательно рассматривал при этом свои дырявые кроссовки, шевелил пальцами. Когда подполковник Лудной ушел, водитель-механик, кажется,
обращаясь только к себе, твердо и без сомнения произнес:
-Дослужить придется, но дембель неизбежен.
Сто первое предупреждение
Непонятно, зачем Масхадов так официально да еще через западные информационные агентства объявляет о начале широкомасштабной партизанской войны на всей
территории республики, включая районы, уже давно находящиеся под контролем федеральных сил? Можно подумать, что раньше столкновения носили исключительно
открытый характер, а внезапные и неожиданные вылазки, даже в глубоком тылу федеральных войск, - это какое-то новшество в тактике ведения боевых действий
незаконными вооруженными формированиями.
Здесь, на юго-восточном направлении, только за первую половину января боевики совершили несколько вооруженных нападений на тыловые колонны объединенной
группировки. Это, не считая ночных обстрелов блокпостов и опорных пунктов.
С 9 по 13 января продолжалось разблокирование колонны 2-й ДОН, направляющийся за дровами, водой, боеприпасами в населенный пункт Баташ-Юрт, где
располагается пункт тылового и боевого довольствия.
На ползущую в рассветной серости по разбитой дороге колонну боевики напали в 8,10 утра одновременно с северной и южной сторон. Обстреляв ее из стрелкового
оружия, гранатометов и манометров, расчленили на несколько частей. Головная часть колонны с боем прорвалась через село Мескер-Юрт в направлении населенного
пункта Джалка. Здесь она вновь была атакована уже с востока и запада.
Тогда во 2-й ДОН и приданных ей подразделениях погибли 25 и были ранены 26 человек…
…Колонну 12-й отдельной бригады оперативного назначения боевики обстреляли 17января. При первом же выстреле из РПГ погиб трясшийся на броне БТРа дозор:
лейтенант Штин и рядовой-разведчик Поготовский. Хотя нет. Рядовой тогда еще дышал. Придерживая вываливавшиеся внутренности, бойцы перетащили его в другой
БТР. И тут же, прожигая броню, кумулятивная граната опять попала в смертельно раненного Поготовского…
- Вот, смотри, - командир 16-го отряда спецназа тычет пальцем в сгиб потрепанной оперативной карта, - здесь мы встретили сопротивление у реки Джалка…
- Извини, когда было это нападение? - перебиваю я и смотрю на календарь с портретом бывшего министра внутренних дел России Анатолия Куликова, пришпиленный к
опоре штабной палатки.
- Девятого, десятого и одиннадцатого… Здесь они создали огненный мешок, - продолжает он. - Здесь мы спешились…Только это и спасло четыре БТРа… И отошли на
левую сторону дороги…понятно?
- В общем, да, - вру я.
- Слушай, - командир внимательно смотрит на меня, - я тебя где-то видел.
-Здесь, на войне, наверное, - отвечаю.
«К тебе человек здесь, - хрипит вдруг командирская рация, - хочет срочно с тобой повидаться… Срочно…»
- Я сейчас…
Когда он вышел, я спросил у кого-то из офицеров:
- Как зовут командира?
- Полковник Куликов Сергей Анатольевич…
Своим путем
Ситуация наиглупейшая. Я перепутал командующего Восточной объединенной оперативной группировкой войск генерал-майора Макарова с другим человеком.
- Товарищ генерал, - говорю я, догнав его уже на вертолетной площадке, - можно с вами побеседовать о боевой обстановке на юго-восточном направлении? Вам,
как никому, известны задачи и цели нынешней антитеррористической операции.
- Можно, - перекрикивает он уже поднятый вертолетными лопастями ветер. - А с командующим вы говорили?
…У генерал-майора Бокарева трудно выговариваемая должность- начальник направления планирования оперативного применения воздушно-десантных войск и
руководства силами поддержания мира Главного оперативного управления Генерального штаба вооруженных сил Российской Федерации.
- Миротворчество, - говорит он, - великое искусство…
- Поэтому, наверное, наверное, мы не применяем здесь сверхмощное оружие, способное смести с лица земли все живое? - поддерживаю я разговор.
- Я, например, давно на Запад не оглядываюсь…
Он многозначительно смотрит на красный глазок диктофона. Я останавливаю запись.
- Не все современное оружие в настоящий момент здесь можно применить… - говорит он доверительно. - В Грозном это было просто невозможно. Необходим очень
большой радиус безопасного удаления. В городе это нереально. В горах - вполне…
…В Баташ-Юрте я видел запуск оперативно-тактических ракет «Точка У». На тягачах подвозят к пусковой установке два огромных снаряда. Со свистом и огнем они
мгновенно растворяются в замершем от боли небе. Мне тогда показалось, что на Грозный. Хотя попробуй, определи, куда они летят…
- А вот оперативно-тактические ракеты…- начал, было, я.
- Пейте чай, - мирно говорит генерал, - и грейтесь…
Я прижимаю подошвы сырых ботинок к раскаленной печке-буржуйке. От них идет пар. Я тоже лазил по окопам.
- Сейчас говорят о каком-то конфликте между внутренними войсками и вооруженными силами…Вы же армейский генерал?
- Нет конфликта. Это сказал злопыхатель. Мы выполняем одну задачу. Какой может быть конфликт между мной и командующим Юго-Восточной группировкой внутренних
войск МВД РФ Вороновым? Мы однокашники, в академии вместе учились… Это, может, у них там конфликт, - Бокарев делает многозначительную паузу. - А вообще
офицеры во внутренних войсках очень слабые неподготовленные. Основ общевойскового боя не знают… Всегда, везде всюду операцию должен возглавлять только
общевойсковой командир. Потому что он единственный обладает теми силами и средствами, которые могут влиять на любые изменения обстановки. Командование
внутренних войск этого сделать не сможет…
Юридический аспект
Необъятная, как военно-грузовой вертолет МИ-26, называемый в войсках любовно «коровой», медицинская сестра медчасти дивизии оперативного назначения,
служащая Ольга Кузьмина, поминутно откашливаясь и матерясь, сипатя простуженным горлом и переходя на напряженный шепот, рассказывала мне, как во время
январского нападения на колонну она в простреливаемой насквозь темноте грузила в бортовые «КАМАЗы» раненых и убитых.
- Рядом орут Аллаху Акбар… Все, думаю, пи…конец… Из кузова хрен спрыгнешь, а помочь мне некому…Села, сижу…Ладно, убьют, думаю, а вдруг изнасилуют…
Я просто так, чтобы не было скучно, пересказал Ольгины впечатления помощнику военного прокурора.
- Ну вот, это наша сфера деятельности, - очень серьезно говорит он.
Оказывается, Главным управлением Генеральной прокуратуры по Северному Кавказу уже давно возбуждено уголовное дело в отношении незаконных вооруженных
формирований по факту гибели и ранений военнослужащих Министерства обороны РФ, внутренних войск МВД РФ и работников милиции.
Незаконные вооруженные формирования рассматриваются при этом как обычные преступные группировки, то есть любой раненый солдат может лично предъявить иск
Басаеву, Радуеву и Хаттабу…Мало того, можно предъявить и гражданский иск по факту ущерба здоровью, нанесения физического и морального вреда и материального
ущерба.
- Технически все это выглядит так, - помощник старательно рисует на бумажке схему, - в обязанности работника прокуратуры входит осмотр места происшествия, в
данном случае боя, допрос свидетелей, то есть раненых, признание их потерпевшими и отправка материалов дела в военную прокуратуру. 59-я военная прокуратура
обслуживает вооруженные силы… 201-я - внутренние войска… А потом будет подобие Нюрнбергского процесса… С привлечением прессы, телевидения, международных
наблюдателей… Кстати, вы случайно не знаете подробную биографию международного террориста Усамы Бен Ладена?
Опасные связи
Развивая грозненский успех, федеральные войска сразу же приступили к операции в горных районах Чечни.
Ясно, что взятие сел Сержень-Юрт, Итум-Кале и Дуба-Юрт, полное блокирование которых было необходимо для успешного продвижения в этом направлении, только
преддверие дальнейшего полномасштабного наступления, которое, по мнению нынешнего российского руководства, и должно поставить окончательную победную точку в
уже затянувшейся военной кампании. Несмотря на то, что сроки завершения антитеррористической операции якобы в приказном порядке не определены, у многих
генералов среднего звена - командующих группировками и войсковыми соединениями - срок командировки заканчивается именно в марте.
На юге Сержень-Юрт занимает входы и выходы из Веденского ущелья. Атаковав село, морские пехотинцы из Мурманска продвинулись дальше и закрепились не его
окраинах. Теперь все Веденское ущелье контролируется федеральными войсками. Они занимают все господствующие высоты.
А после блокирования сел Итум-Кале и Дуба-Юрт в Аргунском ущелье основные силы боевиков отступили теперь в направлении райцентра Шатой, взятие которого -
дело ближайшего будущего.
Сейчас в горах перегруппировка сил, но это не значит, что бои прекратились, и наступило затишье. Как раз наоборот - федеральные войска обязательно будут
развивать наступление, бить с большей силой по надломленному уже противнику. Непростительной ошибкой было бы не воспользоваться создавшимся преимуществом.
Те, кто здесь долго воюет, хорошо понимают, что большая часть боевиков ушла в горы на свои базы, они собирают силы, готовятся к очередным вылазкам, что вряд
ли так просто и быстро чеченцы проглотят обиду, что затаенная ненависть страшнее неприкрытой злобы и война, несмотря на предвыборную необходимость, точно не
закончится к запланированному путинскому триумфу.
Поэтому по крайне мере нелепо звучат слова начальника Генерального штаба Вооруженных Сил РФ Анатолия Квашнина, что, мол, в горной зоне федеральным силам
осталось установить контроль только над районным центром Шатой, после чего, по его словам, специальные группы начнут прочесывание горных склонов, пещер,
уничтожая последние пристанища боевиков.
И еще одно жуткое и страшное заблуждение, будто так называемые вооруженные отряды чеченской милиции, ополченцы действуют в интересах федеральных властей.
Тот же Квашнин вел в селе Ведено переговоры со старейшинами и руководителями отряда местной самообороны, насчитывающего около 200 человек, вооруженных
стрелковым оружием, и заручился их обещанием, что боевики сюда не пройдут.
Между прочим, гантамировские «милиционеры» тоже называют себя боевиками.
Чеченцы, несмотря на тейповость, которую совершенно напрасно наши теоретики от войны пытаются использовать как основной узел противоречий внутри
ичкерийского общества, несмотря на дикое личное желание власти, и денег, несмотря даже на легендарную кровную месть, всегда, тем более в этой ситуации,
договорятся между собой.
Тот же генерал Бокарев говорил мне, что сдача в плен боевиков «милиционерам» Гантамирова - самый иезуитский из возможных вариантов ликвидации
бандформирований. Это не что иное, как попытка легализовать тех, кто только что стрелял по федеральным войскам, гноил в зенганах заложников, взрывал
российские города.
- Потом их амнистируют, они тут же опять возьмут в руки оружие…Сущность не изменится, - горячился Бокарев, - и чем больше их выйдет к Гантамирову, тем
больше останется живых боевиков. А как только они легализуются, сразу же опять начнутся боевые действия в освобожденных районах. То есть мы, сами позволяем
освободить бандитов. Мы сами их лечим, паспорта раздаем…
Процесс пошел
Капитана перед Новым годом наградили орденом. Он сидит напротив меня и икает, много пьет и говорит, заставляет меня слушать. Он утверждает, что война не
закончилась и не закончится никогда.
Здесь, в прокуренном и грязном кафе гостиницы «Уют» в прифронтовом Моздоке, он сует мне в руки несколько исписанных криво и мелко листов бумаги.
- Прочтешь? - спрашивает.
Я на передовой почти в каждой палатке читал чьи-то стихи и письма. С удивительными рифмами и размерами. Это душевная реакция на боль и страдания. Я, честное
слово, читал все.
- Прочту, - отвечаю я.
«…Просто холодно. Костер не горит уже - тлеет. От сырого бушлата идет пар».
- Слышь, Кудреватый, - я толкаю ногой скрючившегося на патронных ящиках сержанта, - вставай давай…
- А…- приподнимает башку и смотрит на меня спросонья встревожено сержант. - Че? ..Подъем уже, товарищ капитан?
- Иди, - говорю, - скажи, чтоб БТР заводили.
Он зевает, идет к машине.
- Товарищ капитан, может, консерву какую открыть?
- Экипаж буди…
Мы стоим на этом посту уже третью неделю. Ночью очень холодно. Вчера бойцы зачем-то пристрелили бродячую суку, худую и лишайную. Она ощенилась под
развалинами шашлычной на обочине дороги. Тоже злая и голодная, она умирала на своих щенятах.
…За шиворот падают с брони БТРа капли холодного конденсата. Я прислушиваюсь к гулу работающего двигателя, не отрываясь, смотрю на светящиеся приборы.
- Давай, - говорю механику-водителю, - поехали…
- Куда? - он, чтобы лучше слышать, снимает шлемофон.
- К чеченам едем…
- Может, консерву откроем, товарищ капитан? - Кудреватый дышит на меня перегаром. - Хавать охота…
- Давай в село…
Чеченцев там нет уже. И села уже нет. Мы неделю обстреливали его. Потом на пост приходили их деды, пуская пар в кучерявые бороды, уговаривали прекратить
огонь. Мы еще неделю дырявили клубы серого дыма.
Кудреватый открыл люк, высунулся по пояс, обстреливает на ходу «зеленку» и остатки придорожных построек, орет матом. Это похмелье. Кусты дрожат, трясутся,
ломаются, роняют покалеченные ветки и дырявые листья. Обалдевшие вороны тучами перелетают с одного пирамидального тополя на другой. Мы догоняем их, из-под
колес бронетранспортера летят грязь и раскрошенный асфальт.
Кудреватый сполз вниз. Просит остановиться.
- В штаны наложу, товарищ капитан, честное слово наложу…
Я сижу на броне, закурил, выдыхаю дым в серый колючий воротник бушлата.
Вдруг выстрел. Опять бешено заорали вороны, слетая с дырявой крыши развороченного пустого сарая.
Я падаю на брюхо под колеса БТРа и ползу к кустам. Скатываюсь на обочину. Снимаю с предохранителя автомат и куда-то стреляю.
Кудреватый не шевелится, лежит на боку со спущенными портками. Я не могу понять, куда попала пуля.
Прислоняю его к дереву, заглядываю ему в глаза. Он не видит меня. Потом вскакиваю, скользя по пластилиновой грязи, бегу обратно к бронемашине.
- Гони!
- Куда! Куда, товарищ капитан?!
- В село гони, сука!
Я держу на прицеле дорогу. Не стреляю, жду, когда зашевелится какая-нибудь тварь. Они замерли, они прячутся в кустах и развалинах, они смешались с этой
придорожной грязью, зарылись в сгнившей листве, они черви.
Мы с ходу сносим броней голубые, изъеденные осколками ворота. Я до упора вдавливаю гашетку. Я вижу, как пули впиваются в мягкие стены, как бесшумно крошатся
остатки оконного стекла…Я жму на гашетку…
…На обратном пути мы выволокли из кустов Кудреватого. В кармане его порток среди прочего барахла я нашел письмо. Мать писала ему, что отец опять запил, а
так дома все в порядке…»
Капитан дремлет.
- Это правда? - бужу его я.
- Че правда? - переспрашивает он.
P.S. - Мы славяне, - похлопывает меня трижды по плечу, говорит мне командующий объединенной Восточной оперативной группировкой войск на Северном Кавказе генрал-майор Сергей Макаров, - три раза встретились и друзья уже…
- Да, - соглашаюсь я, - да, друзья…
- А у чеченцев ненависть на генетическом уровне.
«Литературная газета» № 7, февраль 2000 г.
© Все авторские права защищены. При перепечатке разрешение автора и активная гиперссылка на
сайт Фонда ветеранов боевых действий «Рокада» www.fond-rokada.ru
