Дмитрий Беловецкий
И будет мир
Скорее всего, генералы имеют в виду, что именно столько времени понадобится федеральным войскам на ликвидацию очагов сопротивления
сепаратистов в горной части Чечни, куда с боями и отходят основные силы боевиков. Но падение чеченской столицы и даже полная блокада Аргунского ущелья,
единственной не занятой пока войсками южной части республики, вряд ли означает окончание войны. Это скорее только финал антитеррористической операции.
Кажется, за пару дней до начала операции по освобождению чеченской столицы большеголовый и коротконогий начальник штаба 440-й ОБОН майор Мартыненко,
запихивая грязнущие резиновые сапоги под провисшую до самой земли сетку железной кровати, просипатил простуженным и прокуренным голосом на всю дремлющую уже
офицерскую палатку: «Я так понял, что если нам дали крупномасштабную карту Грозного, да еще в четырех экземплярах, то нам скоро предстоит увлекательное
романтическое путешествие».
Накануне отдельный батальон особого назначения вернулся из села Октябрьское. Там вместе с Софринской бригадой внутренних войск и подразделениями федеральных
вооруженных сил батальон участвовал, как сказано, было потом в боевом донесении, в плановом мероприятии по проверке паспортного режима, изъятию оружия и
выявлению лиц, причастных к незаконченным вооруженным формированиям.
Во время марша и последующей «зачистки», кроме нелепой гибели рядового мотострелкового полка, ничего заметного не произошло.
БМП, на броне которого трясся вместе с другими бойцами солдатик, обстреляли из автоматов засевшие в почти лысом перелеске боевики. Пуля калибром 5,45 вошла
сбоку, там, где под мышкой не сходятся пластины бронежилета. Сразу же тот участочек лесистой местности накрыли беспорядочным огнем.
Все это случилось метрах в четырехстах от колонны 440-й ОБОН. Командир батальона майор Омельченко слушал матерящуюся рацию и недалекую перестрелку.
Необходимости в огневой поддержке не было. Федералы справились своими силами.
В ночь после завершения операции 440-й ОБОН отправился на свой командно-наблюдательный пункт в район села Побединское, расположенного в пяти километрах
западнее Грозного. Шедший в авангарде бронетранспортер комбрига притормаживал, только когда терялся в фиолетовой темноте хвост растянувшейся колонны. После
того как проехали место скоротечного недавнего боя, Омельченко, держась за основание многоступенчатой радиоантенны, перебрался по броне БТРа поближе ко мне,
перекричал встречный ветер и шум двигателя: «Пока все зашибись!»
Теперь я понимаю, что он имел в виду, – за три месяца пребывания в районе боевых действий в батальоне не было потерь. Это была последняя операция на
подступах к чеченской столице. В ночь на 25 декабря 440-й ОБОН перебросили в Грозный.
Каждый в стотысячной группировке федеральных войск, развернутой сейчас на Северном Кавказе, от заряженного педикулезом на передовой солдата до сытого повара
генеральской столовой в прифронтовом Моздоке, знал о готовящемся взятии Грозного. Час икс упоминался во всех разговорах о событиях в районе боевых действий.
Слишком было очевидно, что именно предновогоднее взятие Грозного, несмотря на обратные утверждения российских официальных лиц, и военного руководства, -
реванш за прошлые поражения, символика грядущей победы…
Присвоение звания Героя России генералам Шаманову, Трошеву и Казанцеву почти за месяц до начала этой боевой операции стало авансом, обязательством
лояльности к решениям, принимаемым в Кремле.
Хотя вряд ли была необходимость убеждать и уговаривать. Генералы хорошо помнят новогоднюю ночь 1995 года, когда сотни российских танков пылали на улицах
Грозного, и не забыли и Хасавюртовские соглашения 1996 года, когда в угоду политической ситуации, подчиняясь просчитанным кем-то предвыборным ходам,
необходимо было признать поражение в той совсем даже не проигранной войне.
Тогда для достижения главной цели надо было прекратить войну. Глупость и заблуждение, что стараниями тогдашнего секретаря Совета безопасности России
Александра Лебедя воцарился вдруг хлипкий мир в Чечне. Он, кстати, совсем незадолго до Хасавюрта лично отдавал приказы о бомбардировке чеченских сел. Войну
тогда, внимая своим предвыборным стратегиям, вдруг прекратил Ельцин, тем самым, поправив значительно свой катастрофический рейтинг.
Теперь ситуация тоже предвыборная. Только благодаря маленькой победоносной войне страна проголосовала за проправительственное, недоношенное, торопливо и без
мук рожденное «Единство». Только при быстротечном и успешном завершении этой чеченской кампании гарантирован успех на предстоящих президентских выборах
официальному ельцинскому преемнику Владимиру Путину.
Поэтому-то только война в Чечне – самый заметный и безусловный успех нынешнего председателя российского правительства за месяцы его пребывания на посту
премьера. Все остальные пути повышения популярности завоевания всенародной любви – активизация экономики, борьба с преступностью, реанимация социальной
сферы – никогда бы не привели к такому ошеломляющему предвыборному рейтингу за столь короткий промежуток времени.
Война – это тоже манипуляция сознанием.
Обхватив плотно коричневыми ручищами руль, приблизив почти вплотную такого же цвета блинообразное лицо к треснувшему лобовому стеклу, водитель отдельной
бригады особого назначения рядовой Паша Цыплаков, не отрывая взгляда от горбатой дороги, резонно и взвешенно поддерживает разговор со мной. Ведомый им
бензозаправщик должен догнать батальонную колонну, вдвинувшуюся маршем в грозненский район Ташкаланефть.
Разговор вдруг зашел о политике.
- Вот выборы прошли, - говорю.
- Ну и кто президентом стал? – степенно интересуется Цыплаков.
Федеральные силы приступили к операции по освобождению чеченской столицы в ночь на 25 декабря в ноль часов по московскому времени.
После почти месячной блокады Грозного и тщательной «зачистки» его пригородов подразделения СОБРа и ОМОНа четырьмя колоннами при поддержке бронетехники вошли
на окраины города со стороны северо-запада, юго-востока, востока и севера.
Они медленно и последовательно, по заранее распределенным за каждым отрядом пятнадцати секторам, приступили к завершающей стадии антитеррористической
операции.
Вместе с российскими военными в город вошли семьсот чеченских милиционеров, подчиненных бывшему мэру Грозного Беслану Гантемирову. Для российского
руководства – это момент политический: чеченский народ тоже участвует в освобождении своей республики. Гантемирову же нужна власть и свобода.
Одновременно подразделения Министерства обороны заблокировали город по внешнему периметру, чтобы не просачивался за его пределы отступающий противник.
Но нет уже в Грозном двух тысяч предполагаемых боевиков. Большая часть их ушла в горы, давно зная о предстоящей операции российских войск. Сопротивление же
ведут мобильные отряды прикрытия численностью по 15-20 человек, которые тоже пытаются вырваться из окружения.
И еще в городе остались те, кто физически не может уйти, кому просто некуда и не на что уехать. Мирные жители. Эти люди заложники войны.
Дорога на Первомайское – ближайший пригород Грозного – перекрыта сыктывкарскими омоновцами. На крыше сожженного торгового вагончика из набитых землей мешков
торчит дуло пулемета.
Чеченские тетки уговаривают неприступных бойцов пропустить их в село.
- Там старики, родственники…- надоедают они.
Одна подходит ко мне.
- Нохчи? – спрашивает она.
- Не понимаю, - отвечаю я, - говорите по-русски…
- Уже свой язык забыл, - презрительно произносит тетка.
Почти одновременно с началом операции в Грозном федеральные войска подошли вплотную к Аргунскому ущелью, через которое проходит дорога к южным районам
Чечни, где по данным разведки, боевики в горах выстроили особенно мощные фортификационные укрепления и опоры базы, спрятали в расщелинах склады оружия,
продовольствия и запасы воды. Именно туда перебросил свои отряды Хаттаб. Именно здесь и будет настоящая война. Здесь будет ее исход.
Федеральные войска быстро и, как утверждают военные с минимальными потерями, прошли равнинную часть Чечни. Судьба Грозного предрешена. Город пал. Для
российского военного командования Грозный – уже прошедший этап войны.
Теперь на юге республики решается судьба чеченской компании и не только нынешней.
Сейчас условная граница, разделяющая российские войска с чеченскими боевиками, проходит через селение Старые Атаги.
Всего в трех километрах отсюда начинается Аргунское ущелье. Там уже боевики.
Ближе других российских частей подошли к ущелью подразделения Западной группировки генерала Шаманова. Сюда перебрасываются сейчас основные силы. Отсюда до
грузинской границы всего семьдесят километров. Ее блокировали несколько десантных полков, не давая боевикам прорваться в приграничные районы Грузии. В штабе
группировки утверждают, что главная часть бандформирований оказалась в ловушке и сейчас основная задача российских войск – пройти без потерь горы. Потому
что эта операция – последний этап войны. И если он будет успешным, то война в Чечне уже будет закончена в ближайшую неделю.
Рядовой Андрюха Рассадкин разулся, греет мозолистые пятки у костра. Пар идет от разбухших грязных сапог. Костер плюется углями и искрами. Здесь, в блиндаже,
приятно, тепло от огня и дыма. Струи дождя стекают с дырявого брезента, разбиваются о дно гнутого закопченного алюминиевого таза.
- Знаете, - говорит Андрюха, - у меня сейчас два желания.
- Какие? – спрашиваю я.
- Домой хочу… И сфотографироваться здесь…
- Одно из них исполнимо.
Я навожу на него фотоаппарат. На самом деле у него есть фотографии, штук пять – я видел. Он обвешанный пулеметными лентами, в обнимку с ребятами из роты. Он
в расстегнутом бушлате с автоматом наперевес. Он на броне БТРа…
- Слушай, - говорю, - а ты напиши домой что-нибудь, а в Москве отошлю.
Андрюха чешет грязную свою кудрявую башку. Поставил босые ноги на высохшую вокруг костра землю.
- Напишу сейчас…
- Пиши
Я вырываю листок из блокнота.
Проходит минут двадцать. Я слушаю дождь и буханье артиллерийских разрывов. Рассадкин молчит, думает, пишет.
- Ну, написал? – спрашиваю.
- Вот, - выдыхает он, - вот это передайте…
Я беру сложенный вчетверо листок.
- Прочитать можно?
- Можно.
Он наклонился, смотрит через мое плечо. Я чувствую кислый табачный запах у него изо рта. С трудом разбираю корявые буквы. Читаю про себя.
«Мам, у меня все хорошо. Я жив, здоров, чего и вам желаю. Получил от вас письма. Скоро возьмем Грозный, всех победим, и будет мир. Когда менять нас будут,
неизвестно. Искать меня бесполезно, постоянно переезжаем с места на место. Поздравляю всех с Новым годом и Рождеством. Всем большой, большой привет.
Андрей».
Я молчу. Молчит он. Шмыгает носом. Сел на патронный ящик. Мне что-то вдруг так захотелось домой.
- Хорошо, Андрюха, я все обязательно передам.
«Литературная газета» № 1-2, январь 2000 г.
© Все авторские права защищены. При перепечатке разрешение автора и активная гиперссылка на
сайт Фонда ветеранов боевых действий «Рокада» www.fond-rokada.ru
