Дмитрий Беловецкий
Выборы по всему фронту
Президентом Чечни стал Аслан Масхадов. «С ним можно работать» - говорят в Москве. «Без нас он не будет работать» - говорят в
Грозном.
- Мне политика эта по фигу, - Бислан встряхивает ловко норковую шапку и надевает ее на засаленную, давно не мытую голову, - у меня вот
дом разбомбили, а я всем простил...
- Ты за кого голосовал? - спрашиваю я.
- За Масхадова.
- Почему за него?
- Он и политик хороший, и выбирает свободу.
Электорат
Может, из-за схожести предвыборных программ кандидатов, может, из-за огромного количества национальных героев, но электорат республики до самого последнего
момента маялся, кому же отдать свои голоса. Сам Бислан сначала собирался голосовать за Удугова, потому что тот выбирает исламский порядок и тоже свободу. Но
пока мы заправляли бензином-сырцом бисланов вишневый «Крайслер», продавец топлива сагитировал за бывшего начальника штаба, потому что тот ко всему прочему
еще и за единство нации. Отец же Бислана, 85-летний старик, сразу же после войны женившийся в третий раз, отхлебывая обжигающий чай и дробя пожелтевшими
зубными протезами кусковой сахар, доказывал мне, что «слова «ислам» и «мир» имеют один корень. Об этом правильно наш Зелимхан говорит. Он говорит, что цель
наша - создать государство, руководимое Божественным законом. Зелимхан Яндарбиев выбирает свободу». Был момент, когда выборы в республике оказались на грани
срыва.
На последний объединенный предвыборный митинг в Грозном приехал первым Радуев. Сам он не баллотировался, но, по слухам, представлял часть электората
Яндарбиева. Часа полтора он пламенно и эмоционально говорил на чеченском, прерываемый только несколько раз многотысячным троекратным: «Аллах акбар!», но
наиболее значимые места своего выступления он произносил на русском. Я выделил три из них: вооруженные силы республики должны именоваться армией генерала
Дудаева, высшим постом в Ичкерии должна стать должность исполняющего обязанности президента, перенести выборы до полного признания Россией независимости
Чечни.
Народ дружно и искренне поддержал зятя первого президента ЧРИ.
Затем после всеобщей молитвы и зажигательных вайнахских танцев на площадь шейха Мансура (бывшая Театральная) приехали Яндарбиев и Масхадов.
И. о. президента тоже говорил долго и красочно. Зачитал собственный указ о переименовании Грозного в Джохарград и необходимости провести выборы точно в
срок.
Народ дружно и искренне поддержал преемника Джохара Дудаева.
Претенденты
Война на время объединила тейповую разобщенность Ичкерии. Каждый клан поставлял своих героев, что и сливалось во всеобщее организованное сопротивление. Но
вековые национальные особенности не дают ныне возможности бесконфликтно поделить между родами навалившийся вдруг груз единоличной власти. Дудаеву было проще
- он не жил в республике, он пришел извне и вознесся на гребне перемен и развала.
Именно поэтому и не было ныне в Чечне единого кандидата на президентское кресло. Его и не могло быть, потому что большинство из 20 претендентов представляли
на выборах прежде всего свои тейпы.
Днем в пустом кафе на проспекте Революции в Грозном, когда томимые угрозой религиозные чеченцы шарахаются от пищи и женщин, я спросил у скучающей у плиты
поварихи-чеченки, за кого она будет голосовать.
- Ни за кого, - ответила она, - за одного проголосуешь, другие обидятся... Наш род небольшой, зачем нам ссориться...
Все претенденты, за исключением Яндарбиева, которому отмена выборов сулила последующее властное пятилетие, выступали за проведение голосования в срок.
Басаев сказал мне, что Радуев, внесший по этому поводу в народ смуту, ответит. А все претенденты обязательно консолидируются, но только вокруг него и после
выборов.
Для Удугова главное - ответственность перед избирателями, а значит, ни о каком переносе выборов не могло быть и речи.
- Из всех претендентов у вас самая дорогостоящая предвыборная агитация. Откуда в разоренной республике такие деньги?
- Избиратели и приносят. Кто миллион рублей, кто два, кто пять тысяч долларов...
Масхадов ответил просто: «Выборы пройдут в назначенный срок».
Закаев: «Конечно».
Яндарбиев задумался: «Должны». И решил срочно созвать государственный комитет обороны с участием всех кандидатов. К семи назначенным часам в резиденцию
исполняющего обязанности президента никто из приглашенных не приехал.
«Выборы состоятся», - сказал Яндарбиев.
Предвыборная кампания
Гнилой изнутри, с пугающим запахом изо рта послушник Володя не захотел со мной разговаривать. Он приехал только что из Ставрополя, где его не рукоположили,
просили подождать. Поэтому о выборах он ничего не знает. «Спросите у батюшки. У него сегодня день счастливого избавления», - сказал Володя, несвеже выдохнул
и сел на край лавочки.
Настоятеля храма Архистратига Божьего Михаила иеромонаха Ефимия из месячного чеченского плена освобождали по предвыборному торжественно. Его счастливое
избавление по нехитрому замыслу должно было добавить козырей в избирательную кампанию Яндарбиева. Акт передачи растерянного, взъерошенного, желтокожего
батюшки в руки представителя российского Совбеза в Чечне Денисова проходил в кабинете исполняющего обязанности президента Ичкерии. Хозяин кабинета говорил о
чеченской государственности, о необходимой осторожности передвижения граждан противоборствующего государства по территории Чечни, о свободе вероисповедания
на всей территории республики, о прекрасном месяце рамадане и о предстоящих выборах...
Бывший депутат российской Госдумы Якунин, по случаю оказавшийся здесь, всячески и без надобности помогал ему строить фразы и настойчиво обличал Московскую
патриархию в «фээсбэшной» продажности.
Освобожденный Ефимий натягивал улыбку на исхудавшее лицо и говорил что-то о «зеленой травке и солнышке, которое обязательно взойдет после грозовых
российско-чеченских отношений».
Представитель Денисов почти всю встречу кивал головой, а в заключение добавил, что «как официальное лицо, представляющее Российскую Федерацию в Чечне, не со
всем сказанным здесь согласен».
Потом все обнялись, пожали руки и разошлись.
В коридоре я догнал Ефимия.
- Извините, - говорю.
- Хватит надо мной издеваться, - ответил батюшка...
Все ждали, что к выборам освободят и журналистов ОРТ.
Дикая активность
В день выборов я побывал на пяти избирательных участках в разных районах Грозного. Активность избирателей была просто дикая. Народ, истосковавшийся по
общественной деятельности, толкался и ругался, образовывал многометровые очереди и рвался к урнам.
Оборванные русские старики, оставшиеся доживать здесь свой век, топтались вместе с чеченцами в очереди. Подслеповатая бабка, с горем пополам что-то
зачеркнувшая в бюллетене, со словами «Помоги, Господи» трясущимися руками опустила в коробку с надписью «Президент» сложенный вчетверо листок.
- За кого, бабуля?
- За Масхадова... люди говорят...
По моим недолгим наблюдениям, каждый из пяти основных кандидатов нашел-таки своего избирателя.
Так, за Масхадова отдавали свои голоса мужчины, не принимавшие непосредственного участия в боевых действиях, пожилое и малочисленное русскоязычное
население, остатки побежденной оппозиции, беженцы и женщины средних лет.
Яндарбиев призвал в свои ряды республиканскую интеллигенцию, часть воевавшего мужского населения от 40 лет и старше и почти всех людей преклонного возраста.
За Басаевым весь молодежный электорат Чечни, незамужние девушки и молодые женщины, почти все героико-романтически настроенные боевики.
За Удугова проголосовало какое-то количество религиозно настроенной молодежи и предприниматели.
Кто отдал свой голос Закаеву, я сказать не могу. Но кто-то проголосовал.
На 63 места в парламенте Чечни, три из которых принадлежит русскоязычному населению республики, претендовало 766 кандидатов. Их ксерокопированная портретная
галерея до сих пор расклеена по грозненским и сельским развалинам. Путаясь в списках многочисленных кандидатов в высший законодательный орган, выбирали по
соседскому и родственному принципу.
Накануне вечером Центризбирком Чечни заявил о 513 585 официально зарегистрированных избирателях, 447 тысяч из которых к этому времени находились на
территории республики. На самом же деле их было гораздо больше. Дополнительные избирательные списки составлялись тут же на участках. Проголосовать можно
было по любому документу, справке, свидетельству, удостоверяющему личность. Сам я не видел, но говорят, иногда чеченцам верили на слово.
Наблюдателей, кстати, было предостаточно. Их охраняли бдительно и надежно. По официальным данным МВД Чечни, в этот день бдели три тысячи работников местной
милиции. Примерно столько же было добровольных охранников и провожатых.
Я видел, как в стоящий чуть на отшибе от избирательного участка обледенелый туалет провожали сутулого правозащитника-наблюдателя аж десяток автоматчиков.
К 10 часам вечера, несмотря на то, что кое-где еще при входе на участки топтались люди, все закончилось. Народ изъявил свою волю.
Победителей не судят
В январе 1995 года в осажденном Доме правительства, среди вони и смрада, в дрожащем от взрывов бункере я видел, как при тусклом электрическом свете
бензинового генератора Масхадов что-то молча рисовал на карте. Яндарбиев давал в это время интервью.
Один из известных полевых командиров, баллотировавшийся на выборах на пост вице-президента вместе с Яндарбиевым Саид-Хасан Абумуслимов, высоко отзываясь о
человеческих качествах Масхадова, говорил мне, что «заблуждением, глупостью или желанием оправдаться, было убеждение российского военного командования, что
боевые действия на фронтах Чечни управляются генеральным штабом Вооруженных сил республики. Масхадов на самом деле ничем не руководил. Войну выиграли
полевые командиры, каждый из которых отчаянно дрался на своем участке фронта. И, слава богу, что в наших рядах было всего два советских офицера, а то не
видать бы нам победы».
Я много всякого слышал о Масхадове. «Не он автор нашей независимости. Не он лидер, - говорили боевики, - он всегда выполнял чью-то волю. Он не в состоянии
удержать свободу...»
- Он теперь ваш президент, - говорил я.
- Значит, нам достался не тот президент...
Масхадов никогда не станет единоличным лидером в Чечне. Слишком велико влияние тех, кто стоит у него за спиной. До выборов еще он говорил, что война не
закончилась, война продолжается. Но этого никто не услышал.
P.S. Бислан распахнул изъеденные осколками ворота.
- Строить ничего не буду, - говорит он, - принципиально... лет пять... как договорились...
Я рассматриваю сквозь дыру в крыше мутное небо.
- Боишься, что опять начнется?
- Мне бояться нечего, я в России живу. Выборы закончились, теперь пора домой...
Грозный – Москва
«Огонек» №7, январь 1997 г.
© Все авторские права защищены. При перепечатке разрешение автора и активная гиперссылка на
сайт Фонда ветеранов боевых действий «Рокада» www.fond-rokada.ru
